Проскочили маленький, ничем не примечательный не то городок, не то поселок. Прямо вот так, не сбавляя ход. Миновали развилку. Мост через не то ручеек, не то речушку. Выехали на небольшую возвышенность и остановились. Вдали – почти у самого горизонта двигалась большая маршевая колонна, как бы и не батальона. Все было при ней. И передовой дозор, выдвинутый на пятьсот метров. И фланговые «бедолаги», идущие по полям. И обоз имелся, плетущийся в хвосте.

Поручик вышел из автомобиля и с минуту изучал эту пехотную колонну в бинокль.

- Васков!

- Я!

- Отцепляй пушку.

- Есть!

- Максим Федорович? – Подал голос Хоботов. – Что вы задумали?

- Да пошумим маленько. Надо ребятам помочь. И, Лев Евгеньевич, подайте мне, пожалуйста, ту книжицу, что я просил вас прихватить.

- Таблицы стрельбы?

- Да.

Минут через пять тяжеленную трехдюймовку отцепили от передка и, развернув, выкатили рядом с первым грузовиком. Но так, чтобы она была в тени грузовика и в глаза издалека не бросалась.

- Васков. Распорядись доставить все четыре шрапнельных снаряда. И ключ установки дистанции.

- Есть! – Козырнул он и ускакал с парой бойцов к зарядному ящику.

- Так-так… - задумчиво пробубнил себе под нос Максим, напряженно воспоминая из своего учебного курса методы определения дистанции без дальномера. – Дистанция… дистанция около шести километров. Мда. Лев Евгеньевич, что скажите? Сколько до противника?

Хоботов с полминуты молчал, изучая противника в превосходный германский бинокль. А потом произнес.

- Не могу сказать, Максим Федорович. Не силен. Да, где-то около шести верст. Очень похоже на то. - Произнес Хоботов, в очередной раз вызывая у поручика понимание – опять прокололся. Километры-то, конечно, в России до революции вполне употребляли. Но не официально. А так-то в ходу были версты, употреблявшиеся в разговорной речи не одно десятилетие даже после ввода официальных километров.

- Васков поставь к каждому выстрелу по бойцу. Пусть на руках его держит, снарядом вверх. И еще одного – с ключом. По команде… - начал инструктировать поручик своих подчиненных.

Ничего хитрого и сложно от людей не требовалось. Каждому была поставлена своя, предельно простая, можно даже сказать, примитивная задача. Боец держал выстрел и ждал, когда установщик задержки, ключом повернет бегунок на нужную отметку. Накинул ключ по посадочному гнезду и повернул до нужной цифры на отметке. Что может быть проще? После чего выстрел требовалось запихнуть в зарядную камору пушки. А тут уже и сам Максим был вынужден помочь, открывая-закрывая затвор. Он, в свое время, пробовал несколько раз на реконструкции. И наводить, и заряжать, и стрелять, холостыми, правда, ну да неважно.

Главное в этом деле – действовать быстро, пока противник не разбежится по полю. У трехдюймовки очень уж узкий пучок шрапнели. Более-менее толково работает только по таким вот колоннам. Очень специфическое орудие, рожденное в эпоху «кокаиновых грез».

Пока возились, противник сколько-то прошел пешком. Метров двести-триста. Но при изначальной оценке по схеме плюс-минус лапоть это мало влияло на оценку дистанции. Где-то около шести километров.

Максим еще раз посмотрел в бинокль. Сверился с данными из таблицы стрельбы. И, наведя орудие, скомандовал заряжать.

Лязгнул затвор, захлопываясь за гильзой снаряда.

Поручик демонстративно перекрестился и, буркнув:

- Прими за лекарство, - выстрелил, дернув за «шнурок».

Шесть тысяч метров снаряд классической трехдюймовки образца 1902 года летит около восемнадцати-девятнадцати секунд. Поэтому наш герой успел, не только открыть затвор, выбрасывая гильзу, но и встать, прильнув к биноклю.

С небольшим недолетом в воздухе вспухло белое облачко шрапнельного взрыва.

- Заряжай! – Крикнул Максим, стоящему рядом бойцу со снарядом.

После чего, не корректируя, выстрелил еще раз. Еще. И еще. Благо, что все четыре снаряда были выставлены на одинаковое замедление. А терять время и ловить миллиметры ему сейчас не хотелось.

- Васков.

- Я!

- Пару фугасов принесите.

- Есть! – Козырнул младший унтер-офицер и резво ускакал с каким-то рядовым «под мышкой». А поручик тем временем изучал результат стрельб.

С дистанцией они немного промахнулись, судя по всему. Взяли с небольшим недолетом. Но узкий и плотный пучок шрапнели сделал свое дело. Должен был сделать. Так и не понять. Пехота противника залегла. Кто убит, а кто просто валяется – не разобрать.

Принесли и зарядили фугас. Небольшая корректировка угла возвышения и выстрел. Еще корректировка. Еще выстрел. Нужно было и по обозу пройтись. Оставить, так сказать, свой след.

- Ну все. Сворачиваемся, - скомандовал поручик. – Васков. Орудие вернуть на передок.

Люди засуетились. А сам он так и стоял, наблюдая в бинокль за тем, что происходит там, на другой стороне поля. Наконец ему отчитались о готовности. Он спокойно убрал бинокль в чехол, сел в грузовик и развернул колонну в обратную сторону.

Минули мост. Достигли развилки. Повернули на новое направление, избегая встречи с отрядом освобожденных пленных. И проехав всего с километр остановились в лесу. Прямо на дороге. Оправиться. Покурить. Перекусить. И подумать.

Что делать дальше? Вот также бесцельно шляться по округе и хулиганить? Нет, конечно, подход «Соловья разбойника» хорош. Если в основе твоей стратегии лежит отсутствие всякой стратегии и хоть сколь-либо вменяемой логики, то предсказать твои поступки крайне сложно. Ты ведь в этом плане мало чем отличаешься от обезьяны с гранатой. Но Максима это не устраивало. В нем проснулся азарт. Глупый, опасный и бессмысленный азарт. У него ведь получалось. Получалось! А вместе с азартом пробудилось и тщеславие, не реализованное в прошлой жизни. На уровне эмоций. И не только оно…

Он посмотрел, как бойцы вытащили полковника и чуть оттащили его в сторону, дабы тот мог оправиться. Пьяный после операции. Бузил слегка. Сам хотел. Стыдился своей немощи. Вот солдатики и подсобили. Перевел взгляд на какой-то шум. Младший унтер-офицер Васков проверял повязку портянок у рядового Игнатюка. Тот опять их неправильно нацепил, вот под руководством унтера и исправлялся. Хмыкнув, поручик поискал взглядом Хоботова. Лев Евгеньевич о чем-то увлеченно беседовал с поляком и.. чехом. На немецком языке. Вполне доброжелательно, надо заметить.

- Мда… дела… - тихонько буркнул он себе под нос.

В кассе отряда уже скопилось четыреста девяносто рублей и почти семь тысяч германских марок. Частью золотом и серебром. Плюс чуть за две тысячи рублей в его «лопатнике», который он для проформы набил оригинальными купюрами – там, в далеком будущем. Благо, что стоили они очень недорого. То ли залежи их где обнаружили, то ли наладили выпуск прекрасных фальшивок. Так или иначе – выходил вполне солидный капиталец для начала новой жизни где-нибудь в Парагвае или Чили. Если и уходить, то сейчас. Разделить отряд для решения сложного задания. Отъехать на одном автомобиле подальше. Перебить сопровождающих, не ожидающих такой подлости. И исчезнуть. Просто исчезнуть. Пришел из ниоткуда и ушел в никуда.

Разумный поступок. Здравый. Но Максим умудрился если не прикипеть, то слишком притереться к этим ребятам за столь непродолжительный период времени. Даже вечно подозрительный взгляд полковника его не смущал…

Можно и не творить подлости. Дождаться ночи и тихо уйти, благо, что постовые так себе. Но бросить их здесь и сейчас – значит убить рукой германца. И Максиму было стыдно не то, что действовать так, а даже и думать. Глупость. Сущая глупость. Но поручик четко и ясно понял – не сможет он вот так поступить.